Гений роботостроения чуть помрачнел, задумавшись на несколько секунд. Черты его лица были похожи на черты лица актёра Шона Коннери в более поздний период его творчества. И Годфрид, и Стивен были англичанами.
– Понимаешь, я проиграл на скачках много денег. Залез в долги. Отыграться не сумел. От отчаяния решил расстаться с жизнью. Привязал верёвку к дереву, сел в автомобиль, на шею надел петлю. И тут появилась Рифеншталь. Приехала на интроцикле. Я когда это одноколёсное чудо техники увидел, у меня сразу же пропало желание умирать, а появилось желание на нём прокатиться. Марго заплатила мои долги. А взамен пригласила поучаствовать в её секретном проекте.
Он соскочил с ящика, сказал:
– Ладно. Хватит болтать. Пошли купаться.
Потом подумал ещё немного и изрёк:
– Да, роботы похожи на детей. Но и мы тоже похожи на детей. Мы похожи на детей, которые находятся на первой этаже дома, огороженного забором. Мы слышим звуки и голоса, доносящиеся извне, ощущаем запахи, видим верхушки каких-то растений, мелькание каких-то предметов, но ничего понять не можем, потому что окно, через которое мы познаём внешний мир, упирается в забор.
Нам необходимо подняться на второй, затем на третий этаж и ещё выше, чтобы всё увидеть и во всём разобраться…
***5***
В середине плоского экрана возникла надпись на русском языке: «Конец фильма», а внизу – титр на английском: «The End». Я выключил «вертушку». Хоть телевизор был и smart, но Интернет отсутствовал, поэтому приходилось довольствоваться имеющимся. Хорошо, что в наличие были DVD-диски, а то вечерами от нечего делать мы со Шропширом выли бы на Луну.
Кстати, Луна за окном светила вовсю. Она была похожа на кусок сливочного масла, плавящийся на невидимой сковородке.
– Этот Крис Кельвин, – сказал Шропшир, лениво развалившийся на кожаном диване,
– вылитый ты.
– Одно лицо? – Не понял я.
– Ну, что-то есть, но я не об этом. Я имею в виду, что ты, как он, целый день сегодня бродил по острову, прощаясь с Землёй.
Я поднялся с кресла, включил верхний свет, направился к холодильнику.
– За водопадом видел странное перекрученное дерево. Его ствол напоминает вручную выжатое бельё. А у залива – целые полчища огромных бабочек. Красивые, заразы.
Из холодильника я взял две банки «бадвайзера». Немного пива мне позволялось.
– Через восемь дней будешь на месте, – сказал Шропшир. – Это тебе не восемь месяцев, – и весело добавил: – Ты там только сильно не хулигань: не пиши «здесь был Макс», упаковку от еды не разбрасывай и компакт-диски со своей музыкой, а то они потом с ума все сойдут, когда сами туда прилетят.
Это он меня так подбадривал. Чтобы настроение мне поднять. Я, естественно, жутко волновался, хотя вида старался не подавать. Но Шропшир взглядом насквозь меня просвечивал, нутром чувствовал, что я ужасно нервничаю.
– И, самое главное, – ночью, смотри, на «Шершне» не сбеги. А то это будет как-то не по-человечески. Не по-мужски как-то. Не по-честному. Я вот давно бы мог отсюда удрать. Или по крайней мере спутниковую антенну с ресивером сделать, чтобы информацию хоть какую-то из внешнего мира получать. Сижу тут который год, понимаешь, как заключённый, Марго твою фак. Но раз дал согласие, что никаких телефонов, никакого радио с телевидением, то терплю и жду, пока не закончится проект, – это уже было им сказано на полном серьёзе, – пока Хокинг свой новый движок на практике, на разных скоростях не испытает.
Потом глаза его снова вспыхнули весёлыми искорками, и он заявил:
– А ты знаешь; Хокинг, оказывается, в обнимку с плюшевым медведем спит. Лично сам видел. Совсем, как дитя малое.
– Ты, пока я летать буду, американскую версию посмотри. Лем сказал, что американский вариант ему больше понравился. Но, я считаю, штатовский «Солярис» никакой. Дерьмо полное.
Я бросил Шропширу банку пива.
Он, ловко поймав, спросил:
– Что ещё порекомендуешь?
– Из последнего – «Гравитацию» посмотри. С Джорджем Клуни и Сандрой Баллок в главных ролях.
Я подошёл к полкам с компакт-дисками, чтобы выбрать музыку на вечер. Полки выглядели, словно небоскрёбы в миниатюре. Музыки, как и фильмов, было навалом.
– О чём картина-то?
Шропшир откупорил пиво, жадно присосался к банке.
– О том, что никогда не надо сдаваться, а нужно бороться до конца.
Я нашёл «The Road To Hell» (очень в тему, свойственный мне кладбищенский юмор!) Криса Ри, вставил диск в «вертушку», убавил громкость до минимально комфортной, тоже глотнул ледяного «бада», плюхнулся в кресло и произнёс:
– У Станислава Лема есть роман, который он не успел при жизни опубликовать. Только недавно его полный текст появился в Интернете. Из-за отсутствия Сети у тебя нет возможности почитать роман. Однако если хочешь, я могу тебе рассказать эту историю. Роман такой же интересный, как и «Солярис».
– Расскажи, конечно. Как называется?
– «Аннексия». С подзаголовком – «Комфортабельно онемелые».
Я поудобнее устроился в кресле, фактически полулёг, разместив ноги на подлокотнике, под спину подсунул диванную подушку и сказал:
– Ну, слушай… Они прилетели на звездолёте из системы Тау Кита. Зависли на орбите Земли и стали наблюдать. Какое-то время себя не обнаруживали, изучали объект. Потом в один прекрасный день вышли в прямой эфир на всех телеканалах планеты. Прервали выпуски новостей и на местных языках заявили о том, что они уже здесь и что у них есть просьба к человечеству. Дикторы могли с ними общаться, но ни один диктор им не поверил, все посчитали, что это розыгрыш. И тогда пришельцы сказали, ладно, какие доказательства вам нужны? И почти все ведущие новостей высказали мысль, что, мол, если вы инопланетяне, то где в таком случае ваш космический корабль, что-то мы его не наблюдаем, предъявите нам, пожалуйста, ваш звездолёт. Хорошо, ответили пришельцы, завтра вернёмся к нашему разговору. Наш космический корабль до сего дня был невидим, но мы его сделаем видимым, чтобы вы нам поверили. И в ночном небе по всей Земле люди увидели вторую маленькую луну. Звездолёт напоминал своими очертаниями медузу. И его так и прозвали.
Я посмотрел в угол помещения. Там, рядом со статуэткой фарфорового слона с аномальными шестью бивнями вместо положенных двух, грациозно плавала медуза в круглом, шарообразном аквариуме. Аквариум снизу был подсвечен синим светом – этакий ночник, создающий настроение покоя. Медуза была восхитительно красива. Само совершенство. Её можно было рассматривать часами.
– А как они выглядели, – подал голос Шропшир, – когда появились в прямом эфире?
– Выглядели они, как люди, только цвет кожи у них был другой – ярко-красный.
– Как у индейцев, что ли? – спросил Шропшир.
– Гораздо ярче. Я же говорю, ярко-красный. Как кровь… Ну так вот, – я продолжил излагать историю. – На следующий день пришельцы снова прервали трансляцию теленовостей и сказали, ну что, вы нам поверили? Им отвечают, поверили, какая у вас к нам, землянам, просьба? Пришельцы говорят, мол, мы прилетели сюда всей нашей цивилизацией, поскольку в ближайшие сто лет наша звезда взорвётся. Если бы не прилетели, все бы мы погибли. Просьба состоит в следующем – мы просим пристанища на Земле. Ну, ведущие телеканалов задумались, а потом и говорят. Это вам, ребята, в Генеральную Ассамблею Организации Объединённых Наций с такой просьбой обращаться надо, а не на телевидение. Мы такие вопросы не решаем. Не по адресу вы обратились. Ладно, согласились инопланетяне, организуйте нам телемост с Генассамблеей ООН.
– Сплошной бюрократизм, – прокомментировал Шропшир. – И что же было дальше?
– А дальше было вот что. На Земле началась паника. Фондовые биржи не знают, как реагировать. Население планеты нервничает – а вдруг война с инопланетянами? Правительства на взводе. Короче, организовывается прямой эфир с ООН. В ООН у пришельцев спрашивают, а сколько вас? Те отвечают, 41 миллиард. В ООН за голову схватились, говорят, мы тут свои 8 миллиардов не знаем где разместить да чем прокормить, а вы нам ещё 41 миллиард навязываете. Давайте, друзья по разуму, летите-ка отсюда поскорее, ищите другую планету, без людей.
На что им пришельцы возражают. Мол, отсюда лететь мы никуда не можем, так как топливо всё израсходовали. И добавляют, мы вас своим присутствием совершенно не стесним, потому что сушу мы занимать не будем, а разместимся на воде, коей у вас, землян, в избытке – две трети поверхности планеты. Мы, мол, говорят инопланетяне, гигантские небоскрёбы на морях-океанах поставим, но не на сваях они стоять будут, а в воздухе над водой висеть, ничему они не помешают, ни судам вашим, ни самолётам. И экология земная от них не пострадает. Так вы что же, спрашивают их представители ООН, антигравитационную установку изобрели? Да, отвечают пришельцы, мы много чего изобрели, чего у вас нет. Если вы нам пристанище на Земле дадите, если договоримся, то взамен мы с вами нашими изобретениями, нашими технологиями поделимся. Мы, говорят инопланетяне, ваши проблемы земные решить поможем. Не будет больше безработицы, голода не будет, закончатся войны, а окружающая среда, природа, восстановится.
